Водная гладь расстилалась перед Расселлом как наморщенное шелковое 

покрывало. Лагуна Колд-Спринг-Харбор с ее изумрудными газонами и белыми 

пикетными изгородями осталась позади. Когда Расселл с приятелем 

на своих каяках обогнули мыс, защищавший от ветра, переговариваться 

и перешучиваться стало невозможно. Расселл был этому даже рад: опытный 

гребец, он поймал ритм, перешел «на автопилот» и позволил равномерным 

движениям весла погрузить себя в задумчивый транс… 

Даниэль решила, что их брак не спасти, о чем на днях сообщила мужу,поз­вонив по те­­­лефону. Теоретически Расселл, который последний раз 

был дома, в Сиднее, в июле, мог позволить себе сорваться со съемок 

фильма «Ной», полететь в Австралию и попробовать уговорить жену не 

пороть горячку. И его первое побуждение было именно таким. Но он 

остался в Нью-Йорке. Все, что Даниэль могла сказать ему, Расселл уже 

выслушал год назад, когда она предложила разъехаться по разным домам. 

Наверное, тогда и надо было возражать, доказывать, стучать кулакомпо столу, в конце концов. Но в тот момент идея пожить отдельно 

показалась уставшему от домашних неурядиц Расселлу не такой уж плохой. 

Во-первых, Даниэль так и не научилась считать домом роскошные 

апартаменты, которые актер приобрел еще к их свадьбе. Он влюбился в эту 

квартиру — с панорамным видом на сиднейскую верфь — с первого взгляда. 

Ему нравилось заканчивать день, глядя через стеклянную стену гостиной 

на нарядные прогулочные лодки в гавани, а жена говорила, что чувствует 

себя выставленной на обозрение аквариумной рыбой. 

Во-вторых, делить жизненное пространство с Даниэль в последнеевремя было трудно. Когда он был рядом, она жаловалась, что 

для вдохновения ей не хватает одиночества, когда ра­­­­ботал — что 

детям нужен отец. Ну и куда ему было деваться? Он же не телевизор, 

который можно вырубить, как надоест, а потом включить обратно! 

Расселл выложил $10 млн за поместье в Роуз-Бей — чуть дальшепо побережью от бывшего семейного гнезда. Дани с восторгом переехала 

в новый дом, но ее благодарности покладистому мужу не хватило даже 

на то, чтобы предложить ему завести там свои тапочки. Соседи думали, 

что в Роуз-Бей поселилась самостоятельная мамочка с двумя детьми и без 

мужа. 

Расселл остался в своем шикарном «аквариуме» один — в непривычнойтишине и пустоте, без возможности в любой момент обнять жену или 

подурачиться с  сыновьями. Теперь он мог делать это только 

по предварительной дого­­­воренности. Даниэль против его визитов не 

возражала, но ее постоянные «любительские сеансы семейного 

психоанализа» отравляли Расселлу радость встреч. 

От душеспасительных бесед актер сбежал в Америку — искать успокоения 

в работе. С самой свадьбы, с 2003 года, актер снимался в одном, 

максимум двух фильмах в год, а тут подписался разом на шесть. Сейчас он 

начинал понимать, что совершил ошибку, оставив Дани привыкать к образу 

жизни одинокой женщины. Но тогда ему казалось, что долгая разлука 

поможет ей осознать, какую роль муж играет в ее жизни, и поскорее 

«перебеситься». 

«Беситься» Дани начала в феврале 2010 года, выпустив первый после 

растянувшегося на девять лет декретного отпуска альбом «Calling All 

Magicians». «Есть женщины, которые умеют налаживать личную жизнь без 

отрыва от производства, но я к ним не отношусь, — признавалась 

Даниэль. — У меня копился материал для нового альбома, но я вышла замуж 

и быстро забеременела. Мне казалось неправильным думать о себе, пока 

дети нуждались в безраздельном внимании. Знаете, ребенок не чувствует 

себя защищенным, если — сначала инстинктивно — понимает, что в жизни 

родителей есть что-то важнее него». 

Свои сомнения и тревоги она выплескивала в песни, половину которыхпотом сама же уничтожила, посчитав, что они «вышли из очень плохого 

места в голове». Особенно сильно голова беспокоила Даниэль после 

рождения второго сына, хотя до официального диагноза «постнатальная 

депрессия» дело не дошло. Но в песнях того периода она признавалась, 

что жить с Расселлом — все равно что «сидеть на бомбе», что она «боится 

открывать душу, потому что не любит проигрывать». Нашлись в ее мрачных 

стихах и такие строчки: «Туннель любви выжал меня досуха. Где моя 

жизнь?» 

Расселла обижало, что Даниэль считает его косвенным виновникомсвоей нереализованности, ведь он никогда не препятствовал ее занятиям 

музыкой. Сочинительство было их общей страстью. В свое время он сам 

считал себя больше музыкантом, чем актером. Актерство представлялось 

ему лишь способом заработать деньги на счастье спокойно писать песни 

и петь их с группой в австралийских клубах. Более того, он преклонялся 

перед талантом жены: «Она действительно знает, что делает в музыке. 

Я мог бы попросить ее написать что-нибудь для моей группы, но мы 

намного ниже ее уровня. Я не хочу, чтобы она опускала планку». 

Расселл безропотно сидел с детьми, пока Даниэль записывала диск,а потом уехала с ним в небольшое турне по Австралии и Великобритании. 

Радовался ее долгожданной самореализации и пусть скромному, но успеху. 

А после возвращения жены все чаще ловил себя на мысли: «Подменили мне 

ее там, что ли?» Устоявшийся комфортный образ их жизни стал вызывать 

у Дани раздражение, казаться липкой рутиной. Раньше Расселл, который 

безумно уставал от людей на съемочных площадках и в промотурах, 

приезжал в Австралию, хватал семью и вез на ранчо — наслаждаться 

тишиной, покоем, физическим трудом и нетребовательным обществом коров. 

А после турне Даниэль от этих поездок отказалась: только и ждала 

момента остаться в пустой квартире наедине с фортепиано. 

Преображение завершилось весной 2012 года, когда Даниэль, всегдаплохо переносившая пристальное внимание незнакомых людей, согласилась 

участвовать в телешоу «Танцы со звездами». Ничего себе развлечение 

для женщины, которой, по ее словам, «уютнее и интереснее наблюдать за 

людьми, чем быть объектом наблюдения»! Расселл фыркнул так, что едва не 

перевернул каяк. Да, он сначала вспылил и попытался наложить вето 

на участие в передаче, после которой два-три конкурсанта стабильно 

подают на развод, но… «В общении с женой Расс — сущий теленок, — 

вспоминала его партнерша по фильму «Хороший год» Марион Котийяр. — 

Забудьте про его репутацию мачо, он ей слова поперек сказать не может». 

Расселл беспокоился не зря. Нежную дружбу Даниэль с ее партнеромпо телешоу Дэмианом Уайтвудом вся Австралия обсуждала куда охотнее, чем 

качество их пасодобля. Расселл верил, что дальше дружбы дело не пойдет, 

но не мог избавиться от ощущения, что на голове режутся совершенно 

незаслуженные маленькие мохнатые рожки… 

Расселл огляделся. Впереди океан почти слился со стремительнотемнеющим небом, волна усиливалась. Флуоресцентные полоски на их 

спасательных жилетах уже светились, но слева еще можно было разглядеть 

незнакомый Расселлу берег. 

Ответ на свой вопрос «робинзоны» получили только в десять вечера,когда Расселл уже в полной темноте докричался с берега до катера

береговой охраны. Патрульные любезно доставили незадачливых каякеров 

к месту старта. Все это было довольно унизительно, но, по крайней мере, 

актер на время забыл о личных неприятностях… 

Покусывая изящный указательный пальчик, Даниэль смотрела из окна дома на море, совершенно свободное от милых сердцу Расселла прогулочных яхт. Она только что поговорила по телефону с отцом, который в числе прочего спросил ее, где она найдет себе еще такого мужа. А по большому счету любого мужа, которого бы интересовала в первую очередь она, 43-летняя мать двоих детей, а не $25 млн, положенных ей в случае развода. 

«И кто рискнет приблизиться ко мне, зная, что ему придется иметь дело с Расселлом Кроу?» — добавила про себя Даниэль. Дэмиан, ее парт­нер по «Танцам», не рискнул, да она и не настаивала. Ей просто нравилось выходить в город и посещать клубы с кем-то, кто почти не привлекал к себе внимания. С Расселлом это было бы невозможно, потому что он автоматически становился гвоздем программы даже в зоопарке. Она долго привыкала к тому, что слава мужа отпечаталась на ней как огромная неоновая мишень. «Хотелось исчезнуть, — вспоминала певица. — Мне оказывали больше внимания, чем я могла вынести». Их с Расселлом первенец, Чарли, родился раньше срока, потому что Даниэль упала на улице, убегая от напугавших ее фоторепортеров. 

Кроме того, Расселл никогда не пошел бы с ней на дискотеку просто побеситься и потанцевать. Он даже не понял бы, почему ей вдруг захотелось такой ерунды, как не понял ее желания участвовать в «Танцах со звездами». Вот отвести жену с детьми на регбийный матч или рок-концерт — это совсем другое дело, настоящее развлечение. Иногда, поддерживая на стадионе принадлежащую мужу команду «South Sidney Rabbitohs», Даниэль ловила себя на мысли: «Что я здесь делаю, чем обогащает мой внутренний мир эта куча потных звероподобных мужиков с разбитыми лбами?» 

Гардероб ее сыновей был забит вещами с символикой команды, и,разумеется, оба посещали секцию регби. Буйному Чарли жестокие игры были в самый раз, а нежный и чувствительный Тенни пошел в мать и тяготел к музыке, сказкам и изящным искусствам. Даниэль каждый раз молилась, чтобы ему на тренировке не сломали пальцы или не пробили барабанные перепонки, но Расселл растил из него мужика и не позволял бросить секцию. 

«Все, за что Расселл берется, он делает фанатично и дотошно,  —как-то сказала Даниэль. — Он самоотверженный актер, надежный друг, стопроцентно верный муж и потрясающий отец, но все это не отменяет факта, что он очень сложный человек». 

Главная сложность состояла в том, что Расселл ни в чем не знал меры и следовал своим настроениям, куда бы они его ни вели. В первые годы брака он то бросал пить совсем, то резко развязывал и отмечал это событие в кабацких драках. Легко оскорблял людей, в том числе влиятельных, а потом сам же обижался, что они не понимают юмора. В июне 2005 года похвальное желание услышать голос жены привело к тому, что он едва не пришиб телефоном служащего отеля, который не смог быстро наладить связь. А в день рождения Тенни от счастья раскурочил «мерседес», въехав на нем в штабель бетонных блоков перед окнами больницы. «Меня тошнило от сочувственных взглядов, — вспоминала Даниэль. — Люди на улице смотрели на меня как на жертвенную девственницу, которую отдали на поругание монстру. Спрашивали, не нужна ли мне помощь. А этот монстр был моим мужем». 

С тех пор Расселл, конечно, немного успокоился. Сократил потребление алкоголя, перестал лезть с кула­ками на каждого, кто, как ему казалось, проявлял неуважение, даже бросил курить. 

«Он услышал, как Чарли называет табачный дым папиным запахом, — смеялась Даниэль. — Когда мальчики были поменьше, на прогулке они всегда бежали на запах сигарет, думая, что это папа вернулся со съемок». Но Дани терзало ощущение, что чем дольше продлится затишье, тем громче будет взрыв. 

— А что с мальчиками? — возразила Даниэль. — Я дорастила их до школы, наладила быт, нашла прекрасную няню, которая всегда готова их подхватить. Я буду работать здесь, в Австралии, а не таскать детей за собой по миру как багаж и не исчезать из их жизни на месяцы. Не понимаю, в чем я хотя бы теоретически могу быть перед ними виноватой. 

— Расс, проснись! Мальчики пошли в школу. Им нужны не хорошиеотели, а стабильность, покой, дисциплина и порядок. Другими словами, им уже недостаточно только мамы, им необходим постоянно присутствующий отец. 

— Как я могу постоянно присутствовать, если ты от меня съехала?Пожертвовала мной ради того, чтобы получить больше личного пространства и священного одиночества! 

— Я рассчитывала, что какое-то время мальчики будут проводитьу тебя. Потому что музыка — тоже мой ребенок, который долго ждал, а теперь требует немножечко любви и внимания. 

— Послушай. Все эти годы ты занималась музыкой ради музыки —и никто тебе не мешал. Если ты захотела признания, так и скажи, уж не скромничай! 

— Знаешь, Расс, меня тревожит, что я рассказываю тебе о своих мечтах, а ты всегда передергиваешь и делаешь так, как тебе удобно. Как с Римом, помнишь? 

Выйти замуж в Риме было детской мечтой Даниэль. Но Расселл навел справки и решил, что ему жалко времени на сбор документов. На взгляд актера, его ранчо могло дать сто очков вперед любому Риму. К свадьбе он выстроил на своих землях часовню — получился трогательный и красивый жест. Но Дани-то мечтала не об этом… 

Похожие истории повторялись все годы их брака. Расселл потратил бешеные деньги на квартиру, в которой Даниэль не нравилось жить. Он регулярно выбирал для жены одежду в магазинах, потому что был абсолютно уверен, что знает ее вкусы и истинные желания лучше, чем она сама. Иногда Дани в этот момент и близко не было. «Ты бы застряла в магазине до вечера, — утверждал Расселл, гордо стоя в гостиной над кучей пакетов. — А я справился за пять минут». Он всегда так сиял, был настолько невероятно доволен собой, что у Даниэль не хватало жестокости осудить его выбор или отругать за то, что он лишает ее одного из немногих доступных ей женских развлечений… Но самое обидное случалось, когда она пыталась жаловаться на свою жизнь. «Он любит тебя без памяти, заботится о тебе, тратит на тебя столько денег, — с упреком говорили ей даже самые близкие. — Что тебе еще надо?» 

Они так ни до чего не договорились. Расселл удрал в Америку, снова не предложив Дани ни выбора, ни компромисса. Правда, несколько дней спустя он в порядке извинения прислал за кулисы «Танцев со звездами» корзину алых роз. Но Даниэль даже не прикоснулась к цветам — их разобрали гримерши и костюмерши. 

— Нет!!! — крикнул снизу в мегафон единственный более-менее сухой человек на площадке — режиссер Даррен Аронофски. — Техники говорят, Ноев ковчег протекает! 

— Ты же у нас Ной! — Даже в предрассветных сумерках Дарренразглядел выражение лица звезды и посерьезнел. — Иди поспи, пока дыру заделают. 

Расселл зачавкал промокшими библейскими бахилами в трейлер и чутьне шарахнулся от своего отражения в зеркале — свирепое бородатое чудовище в лохмотьях из кожи и рогожи, безумный взгляд человека, которого несколько часов поливали ледяной водой в масштабах всемирного потопа, грязные руки с обломанными ногтями. Ехать спать в шикарный нью-йоркский отель, где он с начала съемок «Ноя» числился постояльцем, опять не имело смысла — актер сомневался, что стоит тратить время и последние силы хотя бы на раздевание. Разве что снять обувь, высунуть ее в окно и вылить воду. 

А если на минуту предположить, что после исполнения всех контрактовон официально закончит актерскую карьеру, вернется домой и… займется, скажем, менеджментом на радость своей пока еще супруге? Или хотя бы сейчас пообещает Дани, что так оно и будет — просто, чтобы снять остроту и напряженность, выиграть время? 

Ну сколько можно мучить ее и, честно говоря, себя тоже? Он в хорошей форме, но после съемочной смены каждая мышца настойчиво напоминала, что ему 48 лет. А в Австралии Расселлу принадлежит не только регбийная команда, но еще паб и несколько мясоперерабатывающих предприятий. Уютные теплые кабинеты, нормированный рабочий день. Есть из чего выбирать. 

«Да что я паникую, в самом деле? — подумал он, все-таки отлепляя от себя мокрую рубаху, мягкостью и удобством больше похожую на картофельный мешок. — Дани и раньше от меня уходила, когда мы совсем молодые были. Тоже признания хотела. Потом вернулась. Это у нее что-то циклическое».