– Вы сами вручили сценарий «Нокдауна» режиссеру Рону Хауарду. Почему после «Игр разума» вы вновь выбрали именно его?

– Мы очень сдружились с Роном во время съемок «Игр разума» и последующей бурной раскрутки картины на фестивалях. Одно дело – просто рабочие отношения, другое – глубокая личная дружба. Я узнал историю его семьи. Узнал, например, что его прадед с большим трудом пережил Великую депрессию в Оклахоме. Что дед Рона владел магазином, который приходилось сторожить по ночам, чтобы его не разграбили голодные люди. Что его всегда интересовала эта тема и это время. Что в возрасте 16 лет он сделал документальный фильм о Великой депрессии. Что он всегда был поклонником спорта – заядлым баскетбольным болельщиком и хорошим игроком. А еще я знал, что Рон интеллектуально очень агрессивный человек. Если уж он за что-то берется, то в лепешку расшибется, а сделает все по высшему классу. Нас вообще многое объединяет с Роном Хауардом. Оба мы чувствуем фундаментальное уважение к деньгам, которые тратятся на производство фильма, терпеть не можем попусту терять время, всегда приходим на площадку подготовленными, с намерением полностью выложиться. К тому же и он, и я в кинобизнесе с 6 лет. Он был ребенком-кинозвездой, я – ребенком в массовке.

– В «Нокдауне» вы играете реально существовавшего человека Джеймса Брэддока. Снимаясь в таких ролях, вы чувствуете большую ответственность?

– Конечно. Но я с радостью иду на такой риск, потому что моя цель – показать современным зрителям, насколько важно то, что оставили после себя герой «Игр разума» Джон Нэш и Джеймс Брэддок. Конечно, чтобы играть такие роли, нужно серьезно готовиться. Но если вы предложите мне хороший сценарий – я буду готов к съемкам уже на следующее утро! Я очень быстро принимаю решения. Это уже потом я начинаю сидеть и ломать голову, что да как, постепенно рисуя характер своего будущего героя в своем воображении. Мне нравится работать именно так, делая играемый мною образ более глубоким. Чем больше мне нужно погрузиться в своего персонажа, узнать о нем, стать им – тем большее удовольствие я получаю от съемок.

– Как вы сами относитесь к боксу?

– Как зрителю, мне нравятся харизматичные боксеры. В детстве я был помешан на Мухаммеде Али. Но в сущности я думаю, что бокс – довольно глупый вид спорта. На ринге два парня – на обоих короткие смешные трусы и перчатки, чтобы вышибать друг другу мозги. Глупо! Но решиться на такую глупость могут только очень смелые парни. Надеть дурацкие трусы и выйти на ринг, откуда нельзя смыться, перед сотнями или даже тысячами зрителей. Только очень отважные люди могут решиться на такую проверку собственной самооценки.

– Вы – один из самых «путешествующих» актеров…

– Да, я езжу по всему миру со своими фильмами. Таковы обязательства, налагаемые на меня контрактом. Все это скорее имеет отношение к маркетингу, но я не жалуюсь. Где я только не побывал с «Гладиатором» или любым другим своим фильмом! Помню, «Секреты Лос-Анджелеса» мы «раскручивали» семь или восемь месяцев. Начали в мае на Каннском фестивале, а закончили уже зимой, когда фильм добрался до самых отдаленных точек планеты. Это часть игры. Не скажу, что я предпочитаю именно такое времяпрепровождение. Я бы с большим удовольствием сидел у себя на ферме в Австралии, читал книгу или беседовал с коровами, чем с представителями кинопрессы, уж извините, конечно. Коровы ведь не задают никаких вопросов, в отличие от вас.

– А где больше нравится жить – в Новой Зеландии, Австралии или Америке?

– В Австралии. Такой атмосферы, как там, я не встречал ни в одной стране мира. Я не погружен с головой в кинобизнес. У меня один дом в Сиднее, другой – за 560 километров от Сиднея. Там и проходит моя жизнь. Но свою родину, Новую Зеландию, я тоже люблю, это потрясающе красивая страна. К тому же там живут мои родственники, и при первой возможности я всегда отправляюсь туда…

– Одна из первых песен, которую вы написали для своей рок-группы, называлась «Я хочу быть похожим на Марлона Брандо». Кажется, подростковая мечта сбылась.

– Я написал эту песню, когда мне было всего 16, и героем ее был вовсе не я, а парень, с которым я работал. У него был бар в Окленде где собирается стильная молодежь. И сам он был таким – носил замшевые туфли, ездил на старом «Кадиллаке». И вот я написал эту глупую песенку о нем и его стиле жизни, не видя даже ни одного фильма с Марлоном Брандо. В то время ведь еще не было видеомагнитофонов! Потом я, конечно, посмотрел фильмы с Марлоном Брандо, и думаю, что он создал эмоционально наиболее совершенные образы за всю историю кино.

– Как музыканта, какие имена и течения вас вдохновляют?

– Я черпаю вдохновение в музыке семидесятых годов, мой кумир – знаменитый бас Пол Робсон. А свою рок-группу я сколотил в 1994 году, когда не был еще вообще никому известен. Мне нравится это занятие. Это другая сторона моей творческой жизни, которая не нуждается ни в раскрутке, ни в маркетинге. Чистое, ничем не замутненное творчество.