Да у меня, на самом деле, такая же история. Просто в последнее меньше смотрела телевизор, ничего не хотелось, решила почитать. А потом еще зашла в магазин купить дочери на Новый год книгу в подарок и увидела там "Цветы для Элджернона", в голове мелькнуло, что где-то что-то слышала об этой книге, взяла почитать. А дочери купила "Унесенные ветром". Give wings to my words and let them fly...
"Камо грядеши?" Генрика Сенкевича. Когда я начала читать, я и не подозревала, что книга меня так захватит.
Ты умничка, это одна из моих любимых книг. До неё ещё прочла Сенкевича "Семью Поланецких", были схожие эмоциональные ощущения. Поначалу скучновато, но потом оторваться было невозможно!!!
Я этот роман в своё время за ночь прочла, и балдею до сих пор
Добавлено (10.03.2016, 19:35) --------------------------------------------- Автобиография Брюса Спрингстина, над которой он работал более 6 лет, увидит свет осенью."Писать о себе - смешное занятие, но в таких делах надо сразу пообещать читателю одну вещь - честно рассказать ему, что у тебя на уме", - пишет Спрингстин. Пресс-релиз не уточняет, сам ли Брюс писал мемуары или прибег к помощи наёмного писателя - так называемого "призрака". Как бы то ни было, издатели заверяют, что ни один важный период жизни популярного музыканта, включая его детство и юность, в книге обойден вниманием не будет.Озаглавленная "Born to Run", по названию одного из самых известных хитов музыканта, книга будет выпущена издательством Simon & Schuster 27 сентября.
Прочла, вспомнила свои впечатления и захотелось перечитать. Люблю Брэдбери, Азимова, Саймака, Шекли Гаррисона, Кларка... Как же они все-таки классно писали!
Мой любимый рассказ Брэдбери "И все-таки наш..."
Питер Хорн вовсе не собирался стать отцом голубой пирамидки. Ничегопохожего он не предвидел. Им с женой и не снилось, что с ними может случиться такое. Они спокойно ждали рождения первенца, много о нем говорили, нормально питались, подолгу спали, изредка бывали в театре, а потом пришло время Полли лететь вертолетом в клинику; муж обнял ее и поцеловал. - Через шесть часов ты уже будешь дома, детка, - сказал он. - Спасибо, эти новые родильные машины хоть отцов не отменили, а так они сделают за тебя все, что надо. Она вспомнила старую-престарую песенку: "Нет, уж этого вам у меня не отнять" - и тихонько напела ее, и, когда вертолет взмыл над зеленой равниной, направляясь в город, оба они смеялись. Врач по имени Уолкот был исполнен спокойствия и уверенности. Полли-Энн, будущую мать, приготовили к тому, что ей предстояло, а отца, как полагается, отправили в приемную - здесь можно было курить сигарету за сигаретой или смешивать себе коктейли, для чего под рукой имелся миксер. Питер чувствовал себя недурно. Это их первый ребенок, но волноваться нечего. Полли-Энн в хороших руках. Через час в приемную вышел доктор Уолкот. Он был бледен как смерть. Питер Хорн оцепенел с третьим коктейлем в руке. Стиснул стакан и прошептал: - Она умерла. - Нет, - негромко сказал Уолкот. - Нет, нет, она жива и здорова. Но вот ребенок... - Значит, ребенок мертвый. - И ребенок жив, но... допивайте коктейль и пойдемте. Кое-что произошло. Да, несомненно, кое-что произошло. Нечто такое, из-за чего переполошилась вся клиника. Люди высыпали в коридоры, сновали из палаты в палату. Пока Питер Хорн шел за доктором, ему стало совсем худо; там и сям, сойдясь тесным кружком, стояли сестры и санитарки в белых халатах, таращили друг на друга глаза и шептались: - Нет, вы видали? Ребенок Питера Хорна! Невероятно! Врач привел его в очень чистую небольшую комнату. Вокруг низкого стола толпились люди. На столе что-то лежало. Голубая пирамидка. - Зачем вы привели меня сюда? - спросил Хорн. Голубая пирамидка шевельнулась. И заплакала. Питер Хорн протиснулся сквозь толпу и в ужасе посмотрел на стол. Он побелел и задыхался. - Неужели... это и есть?.. Доктор Уолкот кивнул. У голубой пирамидки было шесть гибких голубых отростков, и на выдвинутых вперед стерженьках моргали три глаза. Хорн оцепенел. - Оно весит семь фунтов и восемь унций, - сказал кто-то. "Меня разыгрывают, - подумал Хорн. - Это такая шутка. И все это затеял, конечно, Чарли Расколл. Вот сейчас он заглянет в дверь, крикнет: "С первым апреля!" - и все засмеются. Не может быть, что это мой ребенок. Какой ужас! Нет, меня разыгрывают". Ноги Хорна пристыли к полу, по лицу струился пот. - Уведите меня отсюда. Он отвернулся; сам того не замечая, он сжимал и разжимал кулаки, веки его вздрагивали. Уолкот взял его за локоть и спокойно заговорил: - Это ваш ребенок. Поймите же, мистер Хорн. - Нет. Нет, невозможно. - Такое не умещалось у него в голове. - Это какое-то чудище. Его надо уничтожить. - Мы не убийцы, нельзя уничтожить человека. - Человека? - Хорн смигнул слезы - Это не человек! Это святотатство! - Мы осмотрели этого... ребенка и установили, что он не мутант, не результат разрушения генов или их перестановки, - быстро заговорил доктор. - Ребенок и не уродец. И он совершенно здоров. Прошу вас, выслушайте меня внимательно. Широко раскрытыми измученными глазами Хорн уставился в стену. Его шатало. Доктор продолжал сдержанно, уверенно: - На ребенка своеобразно подействовало давление во время родов. Что-то разладилось сразу в обеих новых машинах - родильной и гипнотической, произошло короткое замыкание, и от этого исказились пространственные измерения. Ну, короче говоря, - неловко докончил доктор, - ваш ребенок родился в... в другое измерение. Хорн даже не кивнул. Он стоял и ждал. - Ваш ребенок жив, здоров и отлично себя чувствует, - со всей силой убеждения сказал доктор Уолкот. - Вот он лежит на столе. Но он непохож на человека, потому что родился в другое измерение. Наши глаза, привыкшие воспринимать все в трех измерениях, отказываются видеть в нем ребенка. Но все равно он ребенок. Несмотря на такое странное обличье, на пирамидальную форму и щупальца, это и есть ваш ребенок. Хорн сжал губы и зажмурился. - Можно мне чего-нибудь выпить?
- Конечно. Ему сунули в руки стакан. - Дайте я сяду, посижу минутку. Он устало опустился в кресло. Постепенно все начало проясняться. Все медленно становилось на место. Что бы там ни было, это его ребенок. Хорн содрогнулся. Пусть с виду страшилище, но это его первенец. Наконец он поднял голову; хоть бы лицо доктора не расплывалось перед глазами... - А что мы скажем Полли? - спросил он еле слышно. - Придумаем что-нибудь утром, как только вы соберетесь с силами. - А что будет дальше? Можно как-нибудь вернуть его... в прежний вид? - Мы постараемся. Конечно, если вы разрешите. В конце концов, он ваш. Вы вправе поступить с ним как пожелаете. - С ним! - Хорн горько усмехнулся, закрыл глаза. - А откуда вы знаете, что это "он"? Его засасывала тьма. В ушах шумело. Доктор Уолкот явно смутился. - Видите ли, то есть... ну, конечно, мы не можем сказать наверняка... Хорн еще отхлебнул из стакана. - А если вам не удастся вернуть его обратно? - Я понимаю, какой это удар для вас, мистер Хорн. Что ж, если вам нестерпимо его видеть, мы охотно вырастим ребенка здесь, в институте. Хорн подумал. - Спасибо. Но, какой он ни есть, он наш - мой и Полли. Он останется у нас. Я буду растить его, как растил бы любого ребенка. У него будет дом, семья. Я постараюсь его полюбить. И обращаться с ним буду, как положено. Губы Хорна одеревенели, мысли не слушались. - Понимаете ли вы, что берете на себя, мистер Хорн? Этому ребенку нельзя будет иметь обычных товарищей, ему не с кем будет играть - ведь его в два счета задразнят до смерти. Вы же знаете, что такое дети. Если вы решите воспитывать ребенка дома, всю его жизнь придется строго ограничить, никто не должен его видеть. Это вы понимаете? - Да. Это я понимаю. Доктор... доктор, а умственно он в порядке? - Да. Мы исследовали его реакции. В этом отношении он отличный здоровый младенец. - Я просто хотел знать наверняка. Теперь только одно - Полли. Доктор нахмурился. - Признаться, я и сам ломаю голову. Конечно, тяжко женщине услышать, что ее ребенок родился мертвым. А уж это... сказать матери, что она произвела на свет нечто непонятное и на человека-то непохожее. Хуже, чем мертвого. Такое потрясение может оказаться гибельным. И все же я обязан сказать ей правду. Врач не должен лгать пациенту, этим ничего не достигнешь. Хорн отставил стакан. - Я не хочу потерять еще и Полли. Я-то сам уже готов к тому, что вы уничтожите ребенка, я бы это пережил. Но я не допущу, чтобы эта история убила Полли. - Надеюсь, мы сможем вернуть ребенка в наше измерение. Это и заставляет меня колебаться. Считай я, что надежды нет, я бы сейчас же удостоверил, что необходимо его умертвить. Но, думаю, не все потеряно, надо попытаться. Хорн безмерно устал. Все внутри дрожало. - Ладно, доктор. А пока что ему нужна еда, молоко и любовь. Ему худо пришлось, так пускай хоть дальше будет все по справедливости. Когда мы скажем Полли? - Завтра днем, когда она проснется. Хорн встал, подошел к столу, на который сверху лился теплый мягкий свет. Протянул руку - и голубая пирамидка приподнялась. - Привет, малыш, - сказал Хорн. Пирамидка поглядела на него тремя блестящими голубыми глазами. Тихонько протянулось крохотное голубое щупальце и коснулось пальцев Хорна. Он вздрогнул. - Привет, малыш! Доктор поднес поближе бутылочку-соску. - Вот и молоко. А ну-ка попробуем!
Малыш поднял глаза, туман рассеивался. Над малышом склонялись какие-то фигуры, и он понял, что это друзья. Он только что родился, но был уже смышленый, на диво смышленый. Он воспринимал окружающий мир. Над ним и вокруг что-то двигалось. Шесть серых с белым кубов склонились к нему, и у всех шестиугольные отростки, и у всех по три глаза. И еще два куба приближались по прозрачной плоскости. Один совсем белый. И у него тоже три глаза. Что-то в этом Белом кубе нравилось малышу. Что-то привлекало. И пахло от этого Белого куба чем-то родным. Шесть склонившихся над малышом серо-белых кубов издавали резкие высокие звуки. Наверно, им было интересно, и они удивлялись. Получалось, словно играли сразу шесть флейт пикколо. Теперь свистели два только что подошедших куба - Белый и Серый. Потом Белый куб вытянул один из своих шестиугольных отростков и коснулся малыша. В ответ малыш протянул одно щупальце. Малышу нравился Белый куб. Да, нравился. Малыш проголодался, Белый куб ему нравится. Может, Белый куб его накормит... Серый куб принес малышу розовый шар. Сейчас его накормят. Хорошо. Хорошо. Малыш с жадностью принялся за еду. Хорошо, вкусно. Серо-белые кубы куда-то скрылись, остался только приятный Белый куб, он стоял над малышом, глядел на него и все посвистывал. Все посвистывал.
Назавтра они сказали Полли. Не все. Только самое необходимое. Только намекнули. Сказали, что с малышом в некотором смысле немного неладно. Говорили медленно, кругами, которые все тесней смыкались вокруг Полли. Потом доктор Уолкот прочел длинную лекцию о родильных машинах - как они облегчают женщине родовые муки, но вот на этот раз произошло короткое замыкание. Другой ученый муж сжато и сухо рассказал о разных измерениях, перечел их по пальцам, весьма наглядно: первое, второе, третье и четвертое! Еще один толковал ей об энергии и материи. И еще один - о детях бедняков, которым недоступны блага прогресса. Наконец Полли села на кровати и сказала: - К чему столько разговоров? Что такое с моим ребенком и почему вы все так много говорите? И доктор Уолкот сказал ей правду. - Конечно, через недельку вы можете его увидеть, - прибавил он. - Или, если хотите, передайте его на попечение нашего института. - Мне надо знать только одно, - сказала Полли. Доктор Уолкот вопросительно поднял брови. - Это я виновата, что он такой? - Никакой вашей вины тут нет. - Он не выродок, не чудовище? - допытывалась Полли. - Он только выброшен в другое измерение. Во всем остальном совершенно нормальный младенец. Полли уже не стискивала зубы, складки в углах губ разгладились. Она сказала просто: - Тогда принесите мне моего малыша. Я хочу его видеть. Пожалуйста. Прямо сейчас. Ей принесли "ребенка".
Назавтра они покинули клинику. Полли шагала твердо, решительно, а Питер шел следом, тихо изумляясь ей. Малыша с ними не было. Его привезут позднее. Хорн помог жене подняться в вертолет, сел рядом. И вертолет, жужжа, взмыл в теплую высь. - Ты просто чудо, - сказал Питер. - Вот как? - отозвалась она, закуривая сигарету. - Еще бы. Даже не заплакала. Держалась молодцом. - Право, он вовсе не так уж плох, когда узнаешь его поближе, - сказала Полли. - Я... я даже могу взять его на руки. Он теплый, и плачет, и ему надо менять пеленки, хоть они и треугольные. - Она засмеялась. Но в этом смехе Питер расслышал дрожащую болезненную нотку. - Нет, я не заплакала, Пит, ведь это мой ребенок. Или будет моим. Слава богу, он не родился мертвый. Он... не знаю, как тебе объяснить... он еще не совсем родился. Я стараюсь думать, что он еще не родился. И мы ждем, когда он появится. Я очень верю доктору Уолкоту. А ты? - Да, да. Ты права. - Питер взял ее за руку. - Знаешь, что я тебе скажу? Ты просто молодчина. - Я смогу держаться, - сказала Полли, глядя прямо перед собой и не замечая проносящихся под ними зеленых просторов. - Пока я верю, что впереди ждет что-то хорошее, я не позволю себе терзаться и мучиться. Я еще подожду с полгода, а потом, может быть, убью себя. - Полли! Give wings to my words and let them fly...
Она взглянула на мужа так, будто увидела впервые. - Прости меня, Пит. Но ведь так не бывает, просто не бывает. Когда все кончится и малыш родится по-настоящему, я тут же обо всем забуду, точно ничего и не было. Но если доктор не сумеет нам помочь, рассудку этого не вынести, рассудка только и хватит - приказать телу влезть на крышу и прыгнуть вниз. - Все уладится, - сказал Питер, сжимая руками штурвал. - Непременно уладится...
Полли не ответила, только выпустила облачко табачного дыма, и оно мигом распалось в воздушном вихре под лопастями вертолета. Прошли три недели. Каждый день они летали в институт навестить Пая. Такое спокойное, скромное имя дала Полли Хорн голубой пирамидке, которая лежала на теплом спальном столе и смотрела на них из-под длинных ресниц. Доктор Уолкот не забывал повторять родителям, что ребенок ведет себя, как все младенцы: столько-то часов спит, столько-то бодрствует, временами спокоен, а временами нет, в точности как всякий младенец, и так же ест, и так же пачкает пеленки. Полли слушала все это, и лицо ее смягчалось, глаза теплели. В конце третьей недели доктор Уолкот сказал: - Может быть, вы уже в силах взять его домой? Ведь вы живете за городом, так? Отлично, у вас есть внутренний дворик, малыш может иногда погулять на солнышке. Ему нужна материнская любовь. Истина избитая, но с нею не поспоришь. Его надо кормить грудью. Конечно, мы договорились - там, где его кормит новая специальная машина, для него нашлись и ласковый голос, и теплые руки, и прочее. - Доктор Уолкот говорил сухо, отрывисто. - Но, мне кажется, вы уже достаточно с ним свыклись и понимаете, что это вполне здоровый ребенок. Вы готовы к этому, миссис Хорн? - Да, я готова. - Отлично. Привозите его каждые три дня на осмотр. Вот вам его режим и все предписания. Мы исследуем сейчас несколько возможностей, миссис Хорн. К концу года мы надеемся чего-то достичь. Не могу сейчас обещать определенно, но у меня есть основания полагать, что мы вытащим этого мальчугана из четвертого измерения, как фокусник - кролика из шляпы. К немалому изумлению и удовольствию доктора, в ответ на эту речь Полли Хорн тут же его поцеловала.
Питер Хорн вел вертолет домой над волнистыми зелеными лугами Гриффита. Временами он поглядывал на пирамидку, лежавшую на руках у Полли. Полли ласково над ней ворковала, пирамидка отвечала примерно тем же. - Хотела бы я знать... - начала Полли. - Что? - Какими он видит нас? - Я спрашивал Уолкота. Он говорит, наверно, мы тоже кажемся малышу странными. Он в одном измерении, мы - в другом. - Ты думаешь, он не видит нас людьми? - Если глядеть на это нашими глазами - нет. Но не забудь, он ничего не знает о людях. Для него мы в любом обличье такие, как надо. Он привык видеть нас в форме кубов, квадратов или пирамид, какими мы ему там представляемся из его измерения. У него не было другого опыта, ему не с чем сравнивать. Мы для него самые обыкновенные. А он нас поражает потому, что мы сравниваем его с привычными для нас формами и размерами. - Да, понимаю. Понимаю. Малыш ощущал движение. Один Белый куб держал его в теплых отростках. Другой Белый куб сидел поодаль, все они были в фиолетовом эллипсоиде. Эллипсоид двигался по воздуху над просторной светлой равниной, сплошь усеянной пирамидами, шестигранниками, цилиндрами, колоннами, шарами и многоцветными кубами. Один Белый куб что-то просвистел. Другой ответил свистом. Тот Белый куб, что держал малыша, слегка покачивался. Малыш глядел на Белые кубы, на мир, проносящийся за стенками вытянутого летучего пузыря. И ему стало как-то сонно. Он закрыл глаза, прислонился поуютней к Белому кубу и тоненько, чуть слышно загудел. - Он уснул, - сказала Полли Хорн.
Настало лето, у Питера Хорна в экспортно-импортной конторе хлопот было по горло. Но все вечера он неизменно проводил дома. Дни с малышом давались Полли без труда, но, если приходилось оставаться с ним одной до ночи, она слишком много курила, а однажды поздним вечером Питер застал ее на кушетке без чувств, и рядом стояла пустая бутылка из-под коньяка. С тех пор по ночам он сам вставал к малышу. Плакал малыш как-то странно, то ли свистел, то ли шипел жалобно, будто испуганный зверек, затерявшийся в джунглях. Дети так не плачут. Питер сделал в детской звуконепроницаемые стены. - Это чтоб ваша жена не слыхала, как плачет маленький? - спросил рабочий, который ему помогал. - Да, чтоб она не слыхала, - ответил Питер Xopн. Они почти никого у себя не принимали. Боялись - вдруг кто-нибудь наткнется на Пая, маленького Пая, на милую, любимую пирамидку. - Что это? - спросил раз вечером один гость, отрываясь от коктейля, и прислушался. - Какая-то пичужка голос подает? Вы никогда не говорили, что держите птиц в клетках, Питер. - Да, да, - ответил Питер, закрывая дверь в детскую. - Выпейте еще. Давайте все выпьем. Было так, словно они завели собаку или кошку. По крайней мере, так на это смотрела Полли. Питер Хорн незаметно наблюдал за женой, подмечал, как она говорит о маленьком Пае, как ласкает его. Она всегда рассказывала, что Пай делал и как себя вел, но словно бы с осторожностью, а порой окинет взглядом комнату, проведет ладонью по лбу, по щеке, стиснет руки - и лицо у нее станет испуганное, потерянное, как будто она давно и тщетно кого-то ждет. В сентябре Полли с гордостью сказала мужу: - Он умеет говорить "папа". Да, да, умеет. Ну-ка, Пай, скажи: папа. И она подняла повыше теплую голубую пирамидку. - Фьюи-и! - просвистела теплая голубая пирамидка. - Еще разок! - сказала Полли. - Фьюи-и! - просвистела пирамидка. - Ради бога, перестань! - сказал Питер Хорн. Взял у Полли ребенка и отнес в детскую, и там пирамидка свистела опять и опять, повторяла по-своему: папа, папа, папа. Хорн вышел в столовую и налил себе чистого виски. Полли тихонько смеялась. - Правда, потрясающе? - сказала она. - Даже голос у него в четвертом измерении. Вот будет мило, когда он научится говорить! Мы дадим ему выучить монолог Гамлета, и он станет читать наизусть, и это прозвучит как отрывок из Джойса. Повезло нам, правда? Дай мне выпить. - Ты уже пила, хватит. - Ну спасибо, я себе и сама налью, - ответила Полли. Так она и сделала. Прошел октябрь, наступил ноябрь. Пай теперь учился говорить. Он свистел и пищал, а когда был голоден, звенел, как бубенчик. Доктор Уолкот навещал Хорнов. - Если малыш весь ярко-голубой, значит, здоров, - сказал он однажды. - Если же голубизна тускнеет, выцветает, значит, ребенок чувствует себя плохо. Запомните это. - Да, да, я запомню, - сказала Полли. - Яркий, как яйцо дрозда, - здоров, тусклый, как кобальт, - болен. - Знаете что, моя милая, - сказал Уолкот, - примите-ка парочку вот этих таблеток, а завтра придете ко мне, побеседуем. Не нравится мне, как вы разговариваете. Покажите-ка язык! Гм... Вы что, пьете? И пальцы все в желтых пятнах. Курить надо вдвое меньше. Ну, до завтра. - Вы не очень-то мне помогаете, - возразила Полли. - Прошел уже почти целый год. - Дорогая миссис Хорн, не могу же я держать вас в непрерывном напряжении. Как только наша механика будет готова, мы тотчас вам сообщим. Мы работаем не покладая рук. Скоро проведем испытание. А теперь примите таблетки и прикусите язычок. - Доктор потрепал Пая по "подбородку". - Отличный здоровый младенец, право слово! И весит никак не меньше двадцати фунтов.
Малыш подмечал каждый шаг этих двух славных Белых кубов, которые всегда с ним, когда он не спит. Есть еще один куб - Серый, тот появляется не каждый день. Но главные в его жизни - два Белых куба, они его любят и заботятся о нем. Малыш поднял глаза на Белый куб, тот, что с округленными гранями, потеплей и помягче, - и, очень довольный, тихонько защебетал. Белый куб кормит его. Малыш доволен. Он растет. Все привычно и хорошо. Настал новый, 1989 год. В небе проносились межпланетные корабли, жужжали вертолеты, завивая вихрями теплый воздух Калифорнии. Питер Хорн тайком привез домой большие пластины особым образом отлитого голубого и серого стекла. Сквозь них он всматривался в своего "ребенка". Ничего. Пирамидка оставалась пирамидкой, просвечивал ли он ее рентгеновскими лучами или разглядывал сквозь желтый целлофан. Барьер был непробиваем. Хорн потихоньку снова начал пить.
Все круто переломилось в начале февраля. Хорн возвращался домой, хотел уже посадить вертолет - и ахнул: на лужайке перед его домом столпились соседи. Кто сидел, кто стоял, некоторые уходили прочь, и лица у них были испуганные. Во дворе гуляла Полли с "ребенком". Она была совсем пьяная. Сжимая в руке щупальце голубой пирамидки, она водила Пая взад и вперед. Не заметила, как сел вертолет, не обратила никакого внимания на мужа, когда он бегом бросился к ней. Один из соседей обернулся. - Какая славная у вас зверюшка, мистер Хорн! Где вы ее откопали? Еще кто-то крикнул: - Видно, вы порядком постранствовали, Хорн! Это откуда же, из Южной Африки? Полли подхватила пирамидку на руки. - Скажи "папа"! - закричала она, неуверенно, как сквозь туман, глядя на мужа. - Фьюи! - засвистела пирамидка. - Полли! - позвал Питер. - Он ласковый, как щенок или котенок, - говорила Полли, ведя пирамидку по двору. - Нет, нет, не бойтесь, он совсем не опасен. Он ласковый, прямо как ребенок. Мой муж привез его из Афганистана. Соседи начали расходиться. - Куда же вы? - Полли замахала им рукой. - Не хотите поглядеть на моего малютку? Разве он не красавчик? Питер ударил ее по лицу. - Мой малютка... - повторяла Полли срывающимся голосом. Питер опять и опять бил ее по щекам, и наконец она умолкла, у нее подкосились ноги. Он поднял ее и унес в дом. Потом вышел, увел Пая, сел и позвонил в институт. - Доктор Уолкот, говорит Хорн. Извольте подготовить вашу механику. Сегодня или никогда. Короткая заминка. Потом Уолкот сказал со вздохом. - Ладно. Привозите жену и ребенка. Попробуем управиться. Оба дали отбой. Хорн сидел и внимательно разглядывал пирамидку. - Все соседи от него в восторге, - сказала Полли. Она лежала на кушетке, глаза были закрыты, губы дрожали... В вестибюле института их обдало безупречной, стерильной чистотой. Доктор Уолкот шагал по коридору, за ним Питер Хорн и Полли с Паем на руках. Вошли в одну из дверей и очутились в просторной комнате. Посередине стояли рядом два стола, над каждым свисал большой черный колпак. Позади столов выстроились незнакомые аппараты, счету не было циферблатам и рукояткам. Слышалось еле уловимое гуденье. Питер Хорн поглядел на жену. Уолкот подал ей стакан с какой-то жидкостью. - Выпейте, - сказал он. Полли повиновалась. - Вот так. Садитесь. Хорны сели. Доктор сцепил руки, пальцы в пальцы, и минуту-другую молча смотрел на обоих. - Теперь послушайте, чем я занимался все последние месяцы, - сказал он. - Я пытался вытащить малыша из того измерения, куда он попал, - четвертого, пятого или шестого, сам черт не разберет. Всякий раз, как вы привозили его сюда на осмотр, мы бились над этой задачей. И в известном смысле она решена, но извлечь ребенка из того треклятого измерения мы покуда не можем. Полли вся сникла. Хорн же неотрывно смотрел на доктора - что-то он еще скажет? Уолкот наклонился к ним. - Я не могу извлечь оттуда Пая, но я могу переправить вас обоих туда. Вот так-то. И он развел руками. Хорн посмотрел на машину в углу. - То есть вы можете послать нас в измерение Пая? - Если вы непременно этого хотите. Полли не отозвалась. Она молча держала Пая на коленях и не сводила с него глаз. Доктор Уолкот стал объяснять:
- Мы знаем, какими неполадками, механическими и электрическими, вызвано теперешнее состояние Пая. Мы можем воспроизвести эту цепь случайных погрешностей и воздействий. Но вернуть ребенка в наше измерение - это уже совсем другое дело. Возможно, пока мы добьемся нужного сочетания, придется провести миллион неудачных опытов. Сочетание, которое ввергло его в чужое пространство, было случайностью, но, по счастью, мы заметили и проследили ее, у нас есть показания приборов. А вот как вернуть его оттуда - таких данных у нас нет. Приходится действовать наугад. Поэтому гораздо легче переправить вас в четвертое измерение, чем вернуть Пая в наше. - Если я перейду в его измерение, я увижу моего ребенка таким, какой он на самом деле? - просто и серьезно спросила Полли. Уолкот кивнул. - Тогда я хочу туда, - сказала Полли. - Подожди, - вмешался Питер. - Мы пробыли здесь только пять минут, а ты уже перечеркиваешь всю свою жизнь. - Пускай. Я иду к моему настоящему ребенку. - Доктор Уолкот, а как будет там, по ту сторону?
- Сами вы не заметите никаких перемен. Будете видеть друг друга такими же, как прежде - тот же рост, тот же облик. А вот пирамидка станет для вас ребенком. Вы обретете еще одно чувство и станете иначе воспринимать все, что увидите. - А может быть, мы обратимся в какие-нибудь цилиндры или пирамиды? И вы, доктор, покажетесь нам уже не человеком, а какой-нибудь геометрической фигурой? - Если слепой прозреет, разве он утратит способность слышать и осязать? - Нет. - Ну так вот. Перестаньте рассуждать при помощи вычитания. Думайте путем сложения. Вы кое-что приобретаете. И ничего не теряете. Вы знаете, как выглядит человек, а у Пая, когда он смотрит на нас из своего измерения, этого преимущества нет. Прибыв "туда", вы сможете увидеть доктора Уолкота, как пожелаете, - и геометрической фигурой, и человеком. Наверно, на этом вы заделаетесь заправским философом. Но тут есть еще одно... - Что же? - Для всего света вы, ваша жена и ребенок будете выглядеть абстрактными фигурами. Малыш - треугольником, ваша жена, возможно, прямоугольником. Сами вы - массивным шестигранником. Потрясение ждет всех, кроме вас. - Мы окажемся выродками. - Да. Но не почувствуете себя выродками. Только придется жить замкнуто и уединенно. - До тех пор, пока вы не найдете способ вернуть нас всех троих? - Вот именно. Может пройти и десять лет, и двадцать. Я бы вам не советовал. Пожалуй, вы оба сойдете с ума от одиночества, от сознания, что вы не такие, как все. Если в вас есть хоть малое зернышко шизофрении, она разовьется. Но, понятно, решайте сами. Питер Хорн посмотрел на жену, она ответила прямым, серьезным взглядом. - Мы идем, - сказал Питер. - В измерение Пая? - переспросил Уолкот. - В измерение Пая. Они поднялись. - Мы не утратим никаких способностей, доктор, вы уверены? Поймете ли вы нас, когда мы станем с вами говорить? Ведь Пая понять невозможно. - Пай говорит так потому, что так звучит для него наша речь, когда она проникает в его измерение. И он повторяет то, что слышит. А вы, оказавшись там, будете говорить со мной превосходным человеческим языком, потому что вы это умеете. Измерения не отменяют чувств и способностей, времени и знаний. - А что будет с Паем? Когда мы попадем в его измерение, мы прямо у него на глазах обратимся в людей? Вдруг это будет для него слишком сильным потрясением? Не опасно это? - Он еще совсем кроха. Его представления о мире не вполне сложились. Конечно, он будет поражен, но от вас будет пахнуть по-прежнему, и голоса останутся прежние, хорошо знакомые, и вы будете все такими же ласковыми и любящими, а это главное. Нет, вы с ним прекрасно поймете друг друга. Хорн медленно почесал в затылке. - Да, не самый простой и короткий путь к цели... - Он вздохнул. - Вот был бы у нас еще ребенок, тогда про этого можно бы и забыть... - Но ведь речь именно о нем. Смею думать, вашей жене нужен только этот малыш и никакой другой, правда, Полли? - Этот, только этот, - сказала Полли. Уолкот многозначительно посмотрел на Хорна. И Питер понял. Этот ребенок - не то Полли потеряна. Этот ребенок - не то Полли до конца жизни просидит где-то в тишине, в четырех стенах, уставясь в пространство невидящими глазами. Все вместе они направились к машине. - Что ж, если она это выдержит, так выдержу и я, - сказал Хорн и взял жену за руку. - Столько лет я работал в полную силу, не худо и отдохнуть, примем для разнообразия абстрактную форму. - По совести, я вам завидую, - сказал Уолкот, нажимая какие-то кнопки на большой непонятной машине. - И еще вам скажу, вот поживете там - и, пожалуй, напишете такой философский трактат, что Дьюи, Бергсон, Гегель и прочие лопнули бы от зависти. Может, и я как-нибудь соберусь к вам в гости. - Милости просим. Что нам понадобится для путешествия? - Ничего. Просто ложитесь на стол и лежите смирно. Комната наполнилась гуденьем. Это звучали мощь, энергия и тепло. Полли и Питер Хорн лежали на сдвинутых вплотную столах, взявшись за руки. Их накрыло двойным черным колпаком. И они очутились в темноте. Откуда-то донесся бой часов - далеко в глубине здания металлический голосок прозвенел: "Тик-ки, так-ки, ровно семь, пусть известно будет всем..." - и постепенно замер. Низкое гуденье звучало все громче. Машина дышала затаенной, пружинно сжатой нарастающей мощью. - Это опасно? - крикнул Питер Хорн. - Нисколько! Мощь прорвалась воплем. Кажется, все атомы в комнате разделились на два чуждых, враждебных лагеря. И борются - чья возьмет. Хорн раскрыл рот - закричать бы... Все его существо сотрясали ужасающие электрические разряды, перекраивали по неведомым граням и диагоналям. Он чувствовал - тело раздирает какая-то сила, тянет, засасывает, властно чего-то требует. Жадная, неотступная, напористая, она распирает комнату. Черный колпак над ним растягивался, все плоскости и линии дико, непостижимо исказились. Пот струился по лицу - нет, не пот, а соки, выжатые из него тисками враждующих измерений. Казалось, руки и ноги что-то выворачивает, раскидывает, колет, и вот зажало. И весь он тает, плавится, как воск. Негромко щелкнуло. Мысль Хорна работала стремительно, но спокойно. Как будет потом, когда мы с Полли и Паем окажемся дома и придут друзья посидеть и выпить? Как все это будет? И вдруг он понял, как оно будет, и разом ощутил благоговейный трепет, и безоглядное доверие, и всю надежность времени. Они по-прежнему будут жить в своем белом доме, на том же тихом зеленом холме, только вокруг поднимется высокая ограда, чтобы не докучали любопытные. И доктор Уолкот будет их навещать - поставит свою букашку во дворе и поднимется на крыльцо, а в дверях его встретит стройный Белый четырехгранник с коктейлем в змееподобной руке. А в кресле в глубине комнаты солидный Белый цилиндр будет читать Ницше и покуривать трубку. И тут же будет бегать Пай. И завяжется беседа, придут еще друзья, Белый цилиндр и Белый четырехгранник будут смеяться и шутить, и угощать всех крохотными сандвичами и вином, и вечер пройдет славно, весело и непринужденно. Вот как это будет. Щелк! Гуденье прекратилось. С Хорна сняли колпак. Все кончилось. Они уже в другом измерении. Он услышал, как вскрикнула Полли. Было очень светло. Хорн соскользнул со стола и остановился, озираясь. По комнате бежала Полли. Наклонилась, подхватила что-то на руки... Вот он, сын Питера Хорна. Живой, розовощекий, голубоглазый мальчуган лежит в объятьях матери, растерянно озирается и захлебывается плачем.
Пирамидки словно не бывало. Полли плакала от счастья. Весь дрожа, но силясь улыбнуться, Питер Хорн пошел к ним - обнять наконец и Полли и малыша разом и заплакать вместе с ними. - Ну вот, - стоя поодаль, промолвил Уолкот. Он долго стоял не шевелясь. Стоял и неотрывно смотрел в другой конец комнаты, на Белый цилиндр и стройный Белый четырехгранник с Голубой пирамидкой в объятиях. Дверь отворилась, вошел ассистент. - Шш-ш! - Уолкот приложил палец к губам. - Им надо побыть одним. Пойдемте. Он взял ассистента за локоть и на цыпочках двинулся к выходу. Дверь затворилась за ними, а Белый четырехгранник и Белый цилиндр даже не оглянулись. Give wings to my words and let them fly...
Когда-то я очень любила фантастику, много читала, в школе ещё...Давным-давно перешла на реальность и историю. ТЫ ВЕРНУЛА МЕНЯ ВО ВРЕМЕНИ!!!!! Конкретно этот рассказ никогда мне не попадался, сейчас прочла на одном дыхании, ЕЩЁ ДАВАЙ!!!!!
Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду. — Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы? Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет — костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Петровича ёкнуло под сердцем, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой.
— Д-даю уроки, — запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. — Н-на дому. Вас интересует литература? — Интересует, — кивнул собеседник. — Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы условия. «Задаром!» — едва не вырвалось у Андрея Петровича. — Оплата почасовая, — заставил себя выговорить он. — По договорённости. Когда бы вы хотели начать? — Я, собственно… — собеседник замялся. — Первое занятие бесплатно, — поспешно добавил Андрей Петрович. — Если вам не понравится, то… — Давайте завтра, — решительно сказал Максим. — В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух. — Устроит, — обрадовался Андрей Петрович. — Записывайте адрес. — Говорите, я запомню.
В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили. — Вы слишком узкий специалист, — сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для детей с гуманитарными наклонностями. — Мы ценим вас как опытного преподавателя, но вот ваш предмет, увы. Скажите, вы не хотите переучиться? Стоимость обучения лицей мог бы частично оплатить. Виртуальная этика, основы виртуального права, история робототехники — вы вполне бы могли преподавать это. Даже кинематограф всё ещё достаточно популярен. Ему, конечно, недолго осталось, но на ваш век… Как вы полагаете?
Андрей Петрович отказался, о чём немало потом сожалел. Новую работу найти не удалось, литература осталась в считанных учебных заведениях, последние библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во что горазд. Пару лет он обивал пороги гимназий, лицеев и спецшкол. Потом прекратил. Промаялся полгода на курсах переквалификации. Когда ушла жена, бросил и их.
Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы, за ним вещи. А затем… Андрея Петровича мутило каждый раз, когда он вспоминал об этом — затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных, тоже от мамы. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц. Достоевский — две недели. Бунин — полторы.
В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг — самых любимых, перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак… Книги стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль.
«Если этот парень, Максим, — беспорядочно думал Андрей Петрович, нервно расхаживая от стены к стене, — если он… Тогда, возможно, удастся откупить назад Бальмонта. Или Мураками. Или Амаду». Пустяки, понял Андрей Петрович внезапно. Неважно, удастся ли откупить. Он может передать, вот оно, вот что единственно важное. Передать! Передать другим то, что знает, то, что у него есть.
Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту. — Проходите, — засуетился Андрей Петрович. — Присаживайтесь. Вот, собственно… С чего бы вы хотели начать? Максим помялся, осторожно уселся на край стула. — С чего вы посчитаете нужным. Понимаете, я профан. Полный. Меня ничему не учили. — Да-да, естественно, — закивал Андрей Петрович. — Как и всех прочих. В общеобразовательных школах литературу не преподают почти сотню лет. А сейчас уже не преподают и в специальных. — Нигде? — спросил Максим тихо. — Боюсь, что уже нигде. Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия — в основном, виртуальные. Игры. Всякие тесты, квесты… — Андрей Петрович махнул рукой. — Ну, и конечно, техника. Технические дисциплины стали вытеснять гуманитарные. Кибернетика, квантовые механика и электродинамика, физика высоких энергий. А литература, история, география отошли на задний план. Особенно литература. Вы следите, Максим? — Да, продолжайте, пожалуйста.
— В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила электроника. Но и в электронном варианте спрос на литературу падал — стремительно, в несколько раз в каждом новом поколении по сравнению с предыдущим. Как следствие, уменьшилось количество литераторов, потом их не стало совсем — люди перестали писать. Филологи продержались на сотню лет дольше — за счёт написанного за двадцать предыдущих веков. Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб.
— Мне нелегко об этом говорить, — сказал он наконец. — Я осознаю, что процесс закономерный. Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете… Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим! — Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к вам. — У вас есть дети? — Да, — Максим замялся. — Двое. Павлик и Анечка, погодки. Андрей Петрович, мне нужны лишь азы. Я найду литературу в сети, буду читать. Мне лишь надо знать что. И на что делать упор. Вы научите меня? — Да, — сказал Андрей Петрович твёрдо. — Научу.
Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился. — Пастернак, — сказал он торжественно. — Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела…
— Вы придёте завтра, Максим? — стараясь унять дрожь в голосе, спросил Андрей Петрович. — Непременно. Только вот… Знаете, я работаю управляющим у состоятельной семейной пары. Веду хозяйство, дела, подбиваю счета. У меня невысокая зарплата. Но я, — Максим обвёл глазами помещение, — могу приносить продукты. Кое-какие вещи, возможно, бытовую технику. В счёт оплаты. Вас устроит? Андрей Петрович невольно покраснел. Его бы устроило и задаром. — Конечно, Максим, — сказал он. — Спасибо. Жду вас завтра.
— Литература – это не только о чём написано, — говорил Андрей Петрович, расхаживая по комнате. — Это ещё и как написано. Язык, Максим, тот самый инструмент, которым пользовались великие писатели и поэты. Вот послушайте.
Максим сосредоточенно слушал. Казалось, он старается запомнить, заучить речь преподавателя наизусть. — Пушкин, — говорил Андрей Петрович и начинал декламировать. «Таврида», «Анчар», «Евгений Онегин». Лермонтов «Мцыри». Баратынский, Есенин, Маяковский, Блок, Бальмонт, Ахматова, Гумилёв, Мандельштам, Высоцкий… Максим слушал. — Не устали? — спрашивал Андрей Петрович. — Нет-нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста.
День сменялся новым. Андрей Петрович воспрянул, пробудился к жизни, в которой неожиданно появился смысл. Поэзию сменила проза, на неё времени уходило гораздо больше, но Максим оказался благодарным учеником. Схватывал он на лету. Андрей Петрович не переставал удивляться, как Максим, поначалу глухой к слову, не воспринимающий, не чувствующий вложенную в язык гармонию, с каждым днём постигал её и познавал лучше, глубже, чем в предыдущий.
Однажды, в среду, Максим не пришёл. Андрей Петрович всё утро промаялся в ожидании, уговаривая себя, что тот мог заболеть. Не мог, шептал внутренний голос, настырный и вздорный. Скрупулёзный педантичный Максим не мог. Он ни разу за полтора года ни на минуту не опоздал. А тут даже не позвонил. К вечеру Андрей Петрович уже не находил себе места, а ночью так и не сомкнул глаз. К десяти утра он окончательно извёлся, и когда стало ясно, что Максим не придёт опять, побрёл к видеофону. — Номер отключён от обслуживания, — поведал механический голос.
Следующие несколько дней прошли как один скверный сон. Даже любимые книги не спасали от острой тоски и вновь появившегося чувства собственной никчемности, о котором Андрей Петрович полтора года не вспоминал. Обзвонить больницы, морги, навязчиво гудело в виске. И что спросить? Или о ком? Не поступал ли некий Максим, лет под тридцать, извините, фамилию не знаю?
Андрей Петрович выбрался из дома наружу, когда находиться в четырёх стенах стало больше невмоготу. — А, Петрович! — приветствовал старик Нефёдов, сосед снизу. — Давно не виделись. А чего не выходишь, стыдишься, что ли? Так ты же вроде ни при чём. — В каком смысле стыжусь? — оторопел Андрей Петрович. — Ну, что этого, твоего, — Нефёдов провёл ребром ладони по горлу. — Который к тебе ходил. Я всё думал, чего Петрович на старости лет с этой публикой связался. — Вы о чём? — у Андрея Петровича похолодело внутри. — С какой публикой? — Известно с какой. Я этих голубчиков сразу вижу. Тридцать лет, считай, с ними отработал. — С кем с ними-то? — взмолился Андрей Петрович. — О чём вы вообще говорите? — Ты что ж, в самом деле не знаешь? — всполошился Нефёдов. — Новости посмотри, об этом повсюду трубят.
Андрей Петрович не помнил, как добрался до лифта. Поднялся на четырнадцатый, трясущимися руками нашарил в кармане ключ. С пятой попытки отворил, просеменил к компьютеру, подключился к сети, пролистал ленту новостей. Сердце внезапно зашлось от боли. С фотографии смотрел Максим, строчки курсива под снимком расплывались перед глазами.
«Уличён хозяевами, — с трудом сфокусировав зрение, считывал с экрана Андрей Петрович, — в хищении продуктов питания, предметов одежды и бытовой техники. Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К. Дефект управляющей программы. Заявил, что самостоятельно пришёл к выводу о детской бездуховности, с которой решил бороться. Самовольно обучал детей предметам вне школьной программы. От хозяев свою деятельность скрывал. Изъят из обращения… По факту утилизирован…. Общественность обеспокоена проявлением… Выпускающая фирма готова понести… Специально созданный комитет постановил…».
Андрей Петрович поднялся. На негнущихся ногах прошагал на кухню. Открыл буфет, на нижней полке стояла принесённая Максимом в счёт оплаты за обучение початая бутылка коньяка. Андрей Петрович сорвал пробку, заозирался в поисках стакана. Не нашёл и рванул из горла. Закашлялся, выронив бутылку, отшатнулся к стене. Колени подломились, Андрей Петрович тяжело опустился на пол.
Коту под хвост, пришла итоговая мысль. Всё коту под хвост. Всё это время он обучал робота.
Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть. Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил.
Андрей Петрович, превозмогая ухватившую за сердце боль, поднялся. Протащился к окну, наглухо завернул фрамугу. Теперь газовая плита. Открыть конфорки и полчаса подождать. И всё.
Звонок в дверь застал его на полпути к плите. Андрей Петрович, стиснув зубы, двинулся открывать. На пороге стояли двое детей. Мальчик лет десяти. И девочка на год-другой младше. — Вы даёте уроки литературы? — глядя из-под падающей на глаза чёлки, спросила девочка. — Что? — Андрей Петрович опешил. — Вы кто? — Я Павлик, — сделал шаг вперёд мальчик. — Это Анечка, моя сестра. Мы от Макса. — От… От кого?! — От Макса, — упрямо повторил мальчик. — Он велел передать. Перед тем, как он… как его…
— Мело, мело по всей земле во все пределы! — звонко выкрикнула вдруг девочка. Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его обратно в грудную клетку. — Ты шутишь? — тихо, едва слышно выговорил он.
— Свеча горела на столе, свеча горела, — твёрдо произнёс мальчик. — Это он велел передать, Макс. Вы будете нас учить? Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад. — Боже мой, — сказал он. — Входите. Входите, дети.
———————————————— Некоторые источники сообщают, что это это пересказанное произведение Айзека Азимова или, что вероятнее, — Рея Брэдбери, написанное около 50 лет назад. Give wings to my words and let them fly...
Я тоже всё прочитал - интересно. Спасибо. Что-то я расклеился, написал заявление, поеду домой восстанавливаться, как раз будет время заняться чтением.)
Увы, но по результатам последних социологических опросов, британская молодёжь лучше знает тексты песен Джастина Бибера, чем классические произведения Шекспира.23 апреля, как известно, исполнилось 400-лет со дня смерти классика. К этой дате был приурочен опрос, согласно которому выяснилось, что молодые люди с большей вероятностью узнают строчку из песни канадской поп-звезды, чем из пьесы своего соотечественника. В опросе, проведенном сайтом One Poll с помощью стриминг-сервиса Deezer, приняли участие тысяча молодых британцев в возрасте от 18 до 25 лет.43% опрошенных опознали тексты Бибера, а 38% - поэзию Шекспира. Треть респондентов не смогли ответить на вопрос, кому принадлежит знаменитое "Быть или не быть", зато более половины уверены что строчка "Girlfriend, girlfriend, you could be my girlfriend" принадлежит перу Джастина Бибера
Да уж...наверное, и нам есть над чем задуматься...
Добавлено (16.06.2016, 13:58) --------------------------------------------- Знаменитый музыкант, создатель группы Beach Boys, выпускает мемуары.Книга "I Am Brian Wilson", написанная при участии литератора Бена Гринмена, выходит 11 октября в год 50-летия самой известной работы Уилсона, альбома Beach Boys "Pet Sounds".В аннотации к книге Уилсон пишет, что решил рассказать о событиях, которые "сформировали" его и "оставили шрамы": о том, каково быть в группе со своими братьями, которой управляет твой отец, и о том, как постепенно рушились отношения внутри Beach Boys и отношения самого Уилсона с окружающим миром. Музыкант также замечает, что о его жизни и так немало написано, и хотя он ничего не имеет против, далеко не все из биографов "всё правильно поняли".
Добавлено (05.07.2016, 19:20) --------------------------------------------- Вскоре Фил Коллинз выпустит автобиографию под названием "Not Dead Yet" ("Пока ещё жив").В книге 65-летний музыкант расскажет о трёх неудачных браках, проблемах с алкоголем и здоровьем, карьерных успехах и неудачах, а также сотрудничестве с Эриком Клэптоном и Робертом Плантом.По словам музыканта, идея автобиографии родилась у него несколько лет назад: "Мне невероятно везло, но при этом я ещё и тяжело работал", - признается Коллинз. - "Я писал песни для людей, которые мне нравились, прыгнул куда выше своей юношеской мечты, а она заключалась лишь в том, чтобы зарабатывать играя на барабанах. При этом я много раз достигал вершин и много раз падал. Я честно расскажу обо всём, даже о том, за что мне до сих пор неловко. Что-то позабавит читателей, что-то удивит. Может быть, даже напугает".Он добавил, что если поклонники будут шокированы или разочаруются в нём - значит книга достигла своей цели.Автобиография выйдет 20 октября
Добавлено (02.08.2016, 14:04) --------------------------------------------- Почти 900 страниц и всё - о сэре Поле.В Великобритании опубликована биография музыканта. Знаток группы "Битлз" Филип Норман более трёх лет работал над книгой. Он не только изучал документы в английских и американских архивах, но и встречался с родственниками, друзьями и коллегами сэра Пола, прослушал сотни часов музыки. В результате вышел в свет том в 853 страницы.В 2008 году Филип Норман опубликовал не менее обширную биографию Джона Леннона. Вскоре в прессе появились обвинения в необъективности автора, в том, что он возвеличивает Леннона за счёт Маккартни. Вот тогда у Нормана родилась мысль описать и жизнь Пола Маккартни.Особое внимание в книге уделяется периоду после распада ливерпульской четвёрки. Автор рассказывает о его психологической травме после ссоры с Джоном, Джорджем и Ринго, жизни на отдалённой шотландской ферме, создании собственной группы "Уингз", и, конечно, детальном исследовании трёх его браков. Книга завершается 2016 годом, так что в неё вошло и трехкратное посещение британской суперзвездой России.
Добавлено (02.08.2016, 14:16) --------------------------------------------- Голливуд заинтересовался биографией Агаты Кристи. Сразу две крупных киностудии хотят снять фильмы о королеве детективов. Актрисы на главную роль знаменитой английской писательницы уже выбраны.Sony Pictures сделал ставку на шведку Алисию Викандер, а студия Paramount пригласила американку Эмму Стоун. Теперь кинематографистам нужно получить одобрение компании Agatha Christie Limited, обладающей правами на наследие писательницы. В обоих фильмах речь пойдёт о раннем периоде творчества Агаты Кристи.
Добавлено (05.08.2016, 17:45) --------------------------------------------- Американский журналист Грег Прато написал биографию “Немецкая металлическая машина Scorpions в 70-х".Как следует из названия, она посвящена раннему этапу карьеры группы и времени её расцвета во второй половине 70-х. В книгу вошли интервью с нынешними и бывшими участниками Scorpions, включая ударника Хермана Рэрбелла и гитариста Михаэля Шенкера. Интересно, что предисловие написал гитарист группы Metallica Кирк Хэметт. Он до сих дружит с одним из основателей Scorpions Михаэлем Шенкером.
Добавлено (05.08.2016, 17:52) --------------------------------------------- Автобиография американского мультиинструменталиста Моби под названием - "Porcelain" ("Фарфор") поступила в продажу 4 августа. Это литературное произведение охватывает период с 1989 года, когда музыкант начал делать свои первые записи, по 1999, когда был записан один из самых известных альбомов Моби "Play".Книга будет переведена с английского на испанский, немецкий, французский, итальянский и греческий языки. Кстати, одновременно с автобиографией Моби выпустил сборник своих лучших песен, который также получил название "Фарфор", как и одна из его самых известных песен. В диск вошли как песни самого Моби, так и треки, оказавшие влияние на его музыку.
Добавлено (20.10.2016, 21:02) --------------------------------------------- Автобиография Брюса Спрингстина, над которой он работал более 6 лет, увидела свет 27 сентября. Она озаглавлена "Born to Run", по названию одного из самых известных хитов музыканта."Писать о себе - смешное занятие, но в таких делах надо сразу пообещать читателю одну вещь: честно рассказать ему, что у тебя на уме", - пишет Спрингстин. Пресс-релиз не уточняет, сам ли Брюс писал мемуары или прибег к помощи наёмного писателя, так называемого "призрака". Как бы то ни было, издатели заверяют, что ни один важный период жизни популярного музыканта, включая его детство и юность, в книге обойден вниманием не был.
Добавлено (20.10.2016, 21:32) --------------------------------------------- Книга создателя группы Beach boys "I Am Brian Wilson", написанная при участии литератора Бена Гринмена, вышла 11 октября 2016.В аннотации к книге Уилсон пишет, что решил рассказать о событиях, которые "сформировали" его и "оставили шрамы": о том, каково быть в группе со своими братьями, которой управляет твой отец, и о том, как постепенно рушились отношения внутри Beach Boys и отношения самого Уилсона с окружающим миром. Музыкант также замечает, что о его жизни и так немало написано, и хотя он ничего не имеет против, далеко не все из биографов "все правильно поняли".Кстати, в этом году исполняется 50 лет самой известной работе Уилсона - альбому Beach Boys "Pet Sounds".
Добавлено (20.10.2016, 21:53) --------------------------------------------- Комикс "Леннон" об участнике Beatles выпустит издательство IDW Publishing, сообщает The Hollywood Reporter.Это графичеcкая адаптация романа французского писателя и сценариста Давида Фонкиноса, в котором история Леннона показана с помощью его встречи с вымышленным психотерапевтом. Книга освещает главные этапы жизни музыканта от детства до всемирной славы, сольной карьеры и брака с Йоко Оно. Комикс поступит в продажу в мае 2017 года.
Добавлено (25.10.2016, 21:00) --------------------------------------------- Книгу своих мемуаров Билл Уаймен назвал "Одинокий Роллинг". Что в общем-то верно отражает его место в группе "Роллинг Стоунз". Он всегда был сам по себе.24 октября бывшему басисту легендарного коллектива исполнилось 80!Он пришёл в группу в то время, когда Мик Джаггер, Кит Ричардс и Брайн Джонс были никому неизвестными и ненужными музыкантами, бедными, как церковные крысы. Главной причиной, по которой Уаймена взяли в группу, была неплохая звуковая аппаратура, владельцем которой он был.Другом Мика или Кита он так и не стал. Это было видно даже на концертах. Уаймэн всегда стоял слева от барабанщика, меланхолично перебирал струны бас гитары и даже не смотрел на остальных.Тем не менее Уаймен играл в "Роллинг стоунз" более 25 лет и именно при нём Ролинги стали суперзвзёдами. Впрочем, затем Уаймен со сканадалом покинул группу, продюсировал молодые таланты и даже основал сеть ресторанов, которой дал название одного из альбомов "Роллинг Стоунз" - "Sticky Fingers" ("Липкие пальцы").А ещё Билл Уаймен стал первым в истории рок-пенсионером. Когда ему исполнилось 65, он обратился в службу социального обеспечения с петицией о том, что в течение более чем 40 лет служил рок-музыкантом, предоставил в качестве доказательства диски, афиши и гонорарные ведомости, и потребовал пенсию, которая и была ему начислена в размере 500 фунтов стерлингов в месяц.
Добавлено (07.12.2016, 15:24) --------------------------------------------- Первая официальная автобиография Элтона Джона выйдет в 2019 году. Литературной записью мемуаров занимался музыкальный критик британского издания The Guardian Алексис Петридис.По словам музыканта, подготовка мемуаров стала для него своеобразным "очистительным опытом", во время которого он вновь окунулся в свою сумасшедшую жизнь, напоминающую поездку на американских горках."Я вырос в то время, когда мир менялся чрезвычайно быстро. И я счастлив, что имел возможность работать плечом к плечу с множеством людей, которые были причастны к этим изменениям. Надеюсь, читателям это будет также интересно", - приводятся слова музыканта в официальном пресс-релизе, посвященном выходу книги.
Сообщение отредактировал impleada - Понедельник, 20.06.2016, 14:23
Наконец-то я добрался до этой книги,причем прочитал в самолете,благо лететь было долго.Книга поднимает вечные вопросы бытия-имеет ли права человек вмешиваться в божий прмысел и есть ли какие-то этические границы прогресса.К сожалению,описанное в книге,в ближайшие десятилетия может стать пугающей реальностью.Всем советую к прочтению. В мире нет ничего, что можно знать наверняка. Это – единственное, что я знаю наверняка.
А я по классике - дочитываю "Фауста"....тоже, конечно, и о душе, и о вечных ценностях....
Добавлено (21.12.2016, 14:53) --------------------------------------------- Актриса Кэрри Фишер, исполнившая роль принцессы Леи в четырёх эпизодах "Звёздных войн", выпустила накануне книгу воспоминаний.В частности в неё вошли подробности её мимолетного романа с Харрисоном Фордом 40-летней давности. Кэрри (дочь голливудской звезды Дебби Рейнольдс) рассказывает, что романтические отношения с Фордом завязались у неё в 1979 году во время съёмок фильма "Империя наносит ответный удар". Впрочем, роман был кратковременным.- Мы были Ханом и Леей на экране по будням и Кэрри и Харрисоном в жизни по выходным, - прокомментировала актриса своё заявление в интервью журналу People.Книга 60-летней Кэрри Фишер под названием "Мемуарист принцессы" вышла в свет 22 ноября 2016.
Добавлено (21.12.2016, 15:35) --------------------------------------------- Британский фотограф Алекс Барч готовит к публикации книгу под названием "Обложки: По следам конвертов регги-грампластинок в Лондоне".В течении нескольких лет Бартч колесил по британской столице в поисках мест, где снимали фотографии для обложек регги-дисков. Фотограф совмещал изображение с реальным пейзажем. Бартчу удалось не только показать, как изменился со временем город, но и подчеркнуть влияние ямайской культуры на Британию. Особенно много снимков было сделано в районе Ноттинг Хилл, где живёт множество выходцев с Карибских островов. Кстати, средства на издание книги, которая выйдет в 2017 году, удалось собрать с помощью краудфайндинга.
Добавлено (26.12.2016, 15:17) --------------------------------------------- Легендарный актёр Кирк Дуглас отметил свой 100-летний юбилей работой над мемуарами.Исполнитель роли Спартака и отец Майкла Дугласа отпраздновал круглую дату 9 декабря 2016 чаепитием в кругу 150 близких друзей и родственников. Ну а что касается книги, то Дуглас написал её совместно с супругой Энн Байденс (ей кстати 86). Название можно перевести как "Кирк и Энн: письма, шутки и жизнь в Голливуде".В книгу вошли любовные письма Кирка Дугласа и Энн Байденс за все периоды их совместной жизни, а также комментарии и советы по сохранению брака. Книга выходит в мае.
Добавлено (25.01.2017, 16:16) --------------------------------------------- Музыкальный журналист Павел Сурков назвал своё произведение "Queen. Все тайны Фредди Меркьюри и легендарной группы". Биография Queen и её солиста выпущена в твёрдом переплете на 256 страницах.- В этой книге не говорится о заговорах и не раздуваются мифы до невероятных масштабов, но есть опровержения многих историй, которые отдельные биографы Фредди выдают за истинные, - сообщает издательство "АСТ" в описании книги.Издатели также утверждают, что каждый факт, приведённый в книге, тщательно перепроверялся. Автор встречался со всеми героями этой истории: с музыкантами и менеджерами Queen, с друзьями и родственниками Фредди.- Прочитав эту книгу, вы узнаете, почему личная жизнь и смерть Фредди Меркьюри продолжают оставаться тайной и по сей день, - обещает автор.
Добавлено (15.02.2017, 17:50) --------------------------------------------- Вышла новая книга о Владимире Высоцком. Ее написала первая жена поэта Изольда Константиновна.Книга "С тобой... Без тебя" появилась накануне. Издание содержит дневниковые записи о знакомстве с Высоцкими, их отношениях, отрывки из писем, а также фотографии из домашнего архива. Это, кстати, вторая её книга. Первая называлась"Короткое счастье на всю жизнь".Они познакомились в Школе-студии МХАТ, поженились. Однако после её окончания Изольда, или Иза, как называл ее Высоцкий, уехала из Москвы по распределению. И отношения, которые к тому времени стали очень сложными, окончательно прервались.Долгое время ходили слухи, что первая жена Высоцкого живёт чуть ли не в монастыре, ни с кем не общается, ушла от мира… На самом деле народная артситка России Изольда Константиновна Высоцкая уже много лет работает в Нижнетагильском драматическом театре, у неё есть взрослый сын и внуки
Добавлено (24.04.2017, 14:11) --------------------------------------------- В следующем году одна из популярнейших российских групп"Браво"отметит четверть века!За это время она выпустила 14 дисков, бесчисленное количество хитов. Однако подробная история группы так и не была написана. Впрочем, вскоре это недоразумение будет исправлено.В ближайшие дни выходит в свет книга журналиста Алексея Певчева "Браво".Авторизованную биографию группы выпускает издательство"Эксмо".320-страничная книга содержит множество фактов об истории "Браво",характерах и приключениях её создателей и вокалистов:"марсианские" выходки неповторимой Жанны Агузаровой,своеобразие Евгения Осина,стильный профессионализм Валерия Сюткина,романтизм Роберта Ленца и, конечно, уникальное чутьё Евгения Хавтана…Автор взял интервью у большинства причастных к истории группы.Кроме того, издание содержит много фотоиллюстраций.- Автор бережно собрал и систематизировал уникальные факты и события из жизни нашего коллектива в одной книге, за что ему большое спасибо!Peace and Love! – комметирует лидер "Браво" Евгений Хавтан.
Добавлено (26.04.2017, 13:47) --------------------------------------------- "Я всегда хотела стать знаменитой,чтобы показать другим,что не стоит надо мной насмехаться",-сказала как-то Барбара Стрейзанд.Ещё в школе товарищи по классу относились к некрасивой девочке с пренебрежением.Причём предметом насмешек чаще всего становится длинный нос Барбары.Непривлекательную внешность она с детства с лихвой компенсировала фантастически трудолюбием, военной дисциплиной и упорством.24 апреля суперзвезде мировой популярнной музыки и кино, удачливой бизнес вумен Барбаре Стрейзанд исполнилось 75 лет.Впрочем она не комплексует и по этому поводу.Несколько лет назад писатель Кристофер Андерсон выпустил скандальную книгу "Barbra: The Way She Is", ("Барбара: как она есть").Согласно данным автора,некрасивая Барбара крутила романы с Уорреном Битти, Крисом Кристофферсоном,Доном Джонсоном,Джоном Войтом,Андре Агасси,Ричардом Гиром,Омаром Шарифом,Питером Дженнингсом.И даже принцем Чарльзом! Андерсон утверждает также, что Стрейзанд было запрещено посещать Белый дом во время президентства Билла Клинтона,причём по инициативе"первой леди"страны.Произошло это после того,как Хиллари Клинтон узнала,что актриса однажды ночевала в Белом доме в то время, как супруга президента была в отъезде."Может, я и некрасивая, - сказала как-то Барбара-но посмотрите, какие мужчины были рядом со мной. Не ослепли же все они, в самом деле!"
Добавлено (20.06.2017, 14:49) --------------------------------------------- В следующем году им исполняется 35!Группа"Браво"начинала в 80-х,была популярной в 80-х,90-х,2000-х, да и сейчас на её концертах почти всегда аншлаги.Что ценно, их посещают не только любители ретро, а главным образом молодёжь.Удивительно, но об одной из самых славных российских групп (издавшей 13 студийных альбомов) до последнего времени не было неписано ни одной книги.И вот теперь это недоразумение исправлено.Накануне вышла первая авторизованная биография группы. Написал её журналист Алексей Певчев. В ней подробнейшим образом рассказана история группы, которая, по словам основателя Браво Евгения Хавтана, теснейшим образом связана с историей страны, где мы живём.Евгений Хавтан:Когда мы начинали, никто из нас - участников первого состава группы, не мог и мечтать, что мы будем записывать диски, тем более книга выйдет… Нам было по 22 года, и совсем молодыми мы угодили во все эти истории, связанные с музыкальной индустрией, шоу-бизнесом… И не только. Происходил слом эпох, смена вождей, мы попали в эту мясорубку и получили по полной. Но с другой стороны, это было очень интересно. Мне кажется, что по этой книге, по каким-то её событиям, можно судить об истории нашей страны за последние 30 лет. Мы начинали в СССР, потом началась Перестройка, сейчас другое время… Группа Браво все эти годы существовала, и в книге масса историй, которые дают ссылки на разные периоды как нашей биографии, так и жизни нашей страны…На протяжении всех этих 34 лет во главе группы был Евгений Хавтан. Ну а солисты менялись: Жанна Агузарова, Евгений Осин, Ирина Епифанова, Валерий Сюткин, Роберт Ленц… Автор книги Браво Алексей Певчев побеседовал с ними. Их рассказы во многом и составили её основу. Все делились воспоминаниями с удовольствием. За одним исключением. Вы наверное догадываетесь, что исключением этим стала Жанна Агузарова, что Евгения Хавтана в принципе не удивляет. Привык.Евгений Хавтан:Я даже не знаю, где она сейчас находится. Нам нужно было обязательно найти её, поговорить, поскольку она - одна из главных участниц этой истории. Но ни одного слова от Жанны получить не удалось, потому что её просто не удалось найти.Кстати, одновременно с книгой о Браво появился и сборник под названием "Бравомания". В него вошли лучшие хиты группы за всю её историю, а также несколько неизвестных песен. Например, композиция "Выше всех". Она была написана для фильма "Асса", но в ленту так и не вошла. Песня чудом сохранилась у одного из музыкантов Браво и теперь ее, наконец, издали
Добавлено (20.06.2017, 15:01) --------------------------------------------- Композитор Александр Зацепин, отметивший в марте 91-й день рождения, назвал свою книгу "Миг между прошлым и будущим". Как сообщили агентству InterMedia представители издательства "Эксмо", книга посвящена жизни, работе и, конечно, музыке композитора. В частности читателей ждут истории о создании любимых миллионами песен: "Постой, паровоз", "Песенка о медведях", "Если бы я был султан", "Песня про зайцев", "Остров невезения", "Фильм, фильм, фильм", о работе с Леннидом Гайдаем, Аллой Пугачевой, Юрием Никулиным...Представители издательства обещают, что автор легко и непринуждённо, расскажет, как он женился на бывшей монахине, о своей жизни за границей, о забавных и курьёзных случаях, о шутках и розыгрышах, которыми славился музыкант, и многом другом.
Рекомендуемые настройки для оптимального просмотра сайта: Браузеры Mozilla Firefox, Internet Explorer 7-8, Opera, Google Chrome.
Расширение экрана от 1024 на 786 и выше.
При использовании материалов с сайта — ссылка на нас обязательна.
Сразу две крупных киностудии хотят снять фильмы о королеве детективов. Актрисы на главную роль знаменитой английской писательницы уже выбраны.Sony Pictures сделал ставку на шведку Алисию Викандер, а студия Paramount пригласила американку Эмму Стоун. Теперь кинематографистам нужно получить одобрение компании Agatha Christie Limited, обладающей правами на наследие писательницы. В обоих фильмах речь пойдёт о раннем периоде творчества Агаты Кристи.
Бартчу удалось не только показать, как изменился со временем город, но и подчеркнуть влияние ямайской культуры на Британию. Особенно много снимков было сделано в районе Ноттинг Хилл, где живёт множество выходцев с Карибских островов. Кстати, средства на издание книги, которая выйдет в 2017 году, удалось собрать с помощью краудфайндинга.
Книга "С тобой... Без тебя" появилась накануне. Издание содержит дневниковые записи о знакомстве с Высоцкими, их отношениях, отрывки из писем, а также фотографии из домашнего архива. Это, кстати, вторая её книга. Первая называлась"Короткое счастье на всю жизнь".Они познакомились в Школе-студии МХАТ, поженились. Однако после её окончания Изольда, или Иза, как называл ее Высоцкий, уехала из Москвы по распределению. И отношения, которые к тому времени стали очень сложными, окончательно прервались.Долгое время ходили слухи, что первая жена Высоцкого живёт чуть ли не в монастыре, ни с кем не общается, ушла от мира… На самом деле народная артситка России Изольда Константиновна Высоцкая уже много лет работает в Нижнетагильском драматическом театре, у неё есть взрослый сын и внуки
